К 2026 году в регуляторной повестке России и стран СНГ сформируется устойчивое понимание того, что стейблкоины как класс активов достигли масштабов, при которых их невозможно вытеснить прямыми запретительными мерами, однако возможно – и экономически оправданно – ограничить их массовое использование за счет системного давления на инфраструктуру входа и выхода в фиат.
На фоне того, что совокупная капитализация рынка стейблкоинов уже превышает $150 млрд, а USDT стабильно занимает 60–70% этого объема, любые попытки прямого запрета превращаются в борьбу с ликвидностью глобального масштаба.
USDT в 2024–2025 годах окончательно вышел за рамки криптотрейдинга и стал платежным активом общего назначения.
Ключевые рыночные оценки:
При таких масштабах USDT выполняет функцию наднационального клирингового слоя, не привязанного к банковской системе конкретной страны.
USDT функционирует в логике распределенной ликвидности, при которой:
Даже если предположить, что регулятор способен заблокировать 100% централизованных криптобирж, это затронет лишь часть оборота: по оценкам рынка, 30–40% транзакций USDT уже осуществляется вне CEX, через P2P, OTC и прямые расчеты.
В реальности on/off-ramps — это не абстрактные биржи, а тысячи фиатных точек доступа, через которые крипто ликвидность проникает в экономику:
Оценка рынка:Более 90% всех off-ramp операций в РФ и СНГ в конечном итоге проходят через банковские счета физических лиц, что делает именно банки центральным элементом стратегии давления.
С учетом такого объёма рынка, реглуятор хочет, может и будет использовать целый ряд финансовых инструментов для управления ситуацией. Об этих инструментах – ниже в статье.
К 2026 году банки массово внедрят graph-based AML, позволяющий выявлять:
Оценка эффекта:До 40–50% блокировок счетов физлиц будут иметь косвенную связь с крипто- и P2P-активностью, даже если формально основания будут формулироваться иначе. Внедрения данного инструмента не только позволит автоматически создавать триггеры в банковской системе, но и создадут эффективный инструмент контроля.
Финтех-сектор обеспечивает наибольшую плотность off-ramp ликвидности при минимальной стоимости транзакций.
Однако:
В 2026 году это сделает финтех первой жертвой де-рискинга.
По оценкам консалтинговых компаний, до 25–30% доходов фрилансеров и малого бизнеса в РФ и СНГ в 2024–2025 годах частично или полностью проходят через стейблкоины.
В 2026 году эти потоки станут объектом:
Экономический эффект:Даже 10–15% дополнительной фискальной нагрузки делает часть операций экономически нецелесообразными.
Даже при формальной легальности операций пользователи столкнутся с тем, что:
Рынок автоматически отреагирует:Рост роли OTC-десков и неформальных сетей расчетов (включая костыльные решения, стартапы и брокерские схемы).
По оценкам участников рынка, к концу 2026-2027 года:
Цифровой рубль в этой логике выступает не конкурентом USDT, а инструментом вытеснения серой ликвидности из легального оборота.
Таким образом, структурный эффект следующих лет будет заключаться не в разрушении рынка стейблкоинов как такового, а в его глубокой институциональной трансформации, при которой:
При этом государство, не будучи в состоянии устранить рынок объемом порядка $100 млрд, добьется иного эффекта – через системное сжатие on/off-ramps оно закрепит двухконтурную модель денежного обращения, в рамках которой контролируемый CBDC-контур станет обязательной средой для легальной экономики, тогда как крипто-контур сохранится как параллельный, но всё более дорогой и фрикционный механизм мобильности капитала для тех, кто готов платить за свободу расчётов.